Старший преподаватель кафедры теории, языка, литературы и социолингвистики, преподаватель греческого языка Института филологии КФУ им. В.И. Вернадского Сократ Лазариди известен в Крыму не только как заместитель председателя Региональной национально-культурной автономии греков Республики Крым «Таврида», но и как воин, отстаивавший интересы нашей страны в Демократической республике Афганистан. Главный редактор МИР-инфо Одиссей Пипия поговорил с ним о войне, прошлой и настоящей, и о будущем мире
— Сократ Анастасович, поздравляю вас с Днём защитника Отечества. Ваш боевой путь — это Афганистан. Когда он начался?
— В ноябре 1979 года я принял присягу в Тирасполе, это был Одесский военный округ, а уже в декабре, когда началась афганская кампания, нам сообщили, что нас туда вскоре перебросят. В ночь с 22 на 23 февраля 1980 года мы перешли советско-афганскую границу со стороны Узбекистана.
Большинство из нас понимало всю сложность сложившейся политической ситуации и важность нашей миротворческой миссии. Мы чётко знали, что пришли в Афганистан по просьбе президента страны и его народа. Если бы там не было нас, пришли бы войска НАТО, что и случилось после отвода ограниченного контингента советских войск. Правда, в отличие от нас, они пришли без приглашения, и мы сегодня знаем, чем для Афганистана закончилось их присутствие – экономическим кризисом, гражданской войной, хаосом и многолетним военным положением. Жители страны годами не видели мирной жизни.
— Какие задачи стояли перед вашим подразделением?
— Я был артиллеристом в составе дивизиона 100-миллиметровых противотанковых пушек. А поскольку танков у моджахедов было не очень много, приходилось выполнять другие задачи. Охраняли объекты — дороги, здания, школы, аэропорты, где работали советские и местные специалисты. Да мы и сами строили, мне лично приходилось месить бетон.
Конечно, были боестолкновения с моджахедами. Одно из них запомнилось мне на всю жизнь, потому что я увидел там пример проявления настоящего боевого духа, храбрости и презрения смерти. В мирной жизни это просто слова, но там я всё видел своими глазами.
Боевики напали на соседнюю деревню. Говорю же, для моджахедов не было «своих», у них была задача терроризировать население и поддерживать нестабильность в стране. Нас подняли по тревоге и бросили на зачистку деревни.
Из самого кишлака мы их выдавили быстро, но у нас был приказ уничтожить группу, которая отошла в горы и сверху поливала нас шквальным огнём. Дело шло к вечеру, а темнеет там очень быстро, времени оставалось мало. В такой ситуации психологически очень сложно выйти из укрытия и начать атаку. Это сделал мой друг Валера. Я раньше такое видел только в кино – он просто поднялся и повёл нас в бой, который закончился полным уничтожением боевиков. И первым в этом бою погиб Валера. Это был парень из Украины.
— А сейчас парни из Украины воюют против нас…
— Это совершенно разные типы вооружённых конфликтов. В Афганистане у нас был чёткий приказ – никогда не стреляй первым. Ослушался – трибунал. Нам всем выдавали памятки с выписками из соответствующих законов, специальные подразделения следили за их соблюдением. Инциденты, бывало, случались, но мы видели, как наказывали не только за превышение полномочий или мародёрство, но и за дедовщину. В тех условиях это было недопустимо и жёстко каралось.
О том, что сегодня творят бойцы ВСУ, и говорить не хочется.
— После вашей демобилизации случилась Перестройка, и ограниченный контингент со страниц СМИ начали прямо называть оккупантами.
— К сожалению, эта идея проникла глубоко в общество. Когда ветераны Афганистана обращались за положенными им льготами, они нередко слышали от чиновников: «Мы вас туда не посылали». Но я и сейчас, и тогда был уверен в том, что мы всё делали правильно, потому что это была профилактическая мера. Конфликты лучше гасить за пределами своей территории. Чем отличается афганская спецоперация от украинской? Тем, что сегодня мы вынуждены воевать фактически на своей территории. По большому счёту, это гражданская война. В Афганистане было понятно, кто свои, а кто чужие. На Украине же – наши друзья, коллеги, а то и родственники. Многие из которых, к сожалению, нас ненавидят.
— Эта ненависть – плод пропаганды. Вы, как педагог, тоже во многом пропагандист, вы даёте молодёжи смыслы, по которым они будут жить. Что вы сегодня пытаетесь донести до своих студентов?
— Они приходят к нам уже с бэкграундом воспитания в семье, в кругу друзей. В этом возрасте трудно их переформатировать, но мы и это пытаемся делать, если видим, что это необходимо. Вне лекций мы общаемся с ними на темы, не совсем относящиеся к предмету. Пытаемся привить не только знания, но и основы морали, нравственности, патриотизма. К сожалению, некоторые из них впитали этот яд потребительства, который очень сложно вытравить.
Есть хорошие парни и девушки, а есть и те, кто этим ядом отравлен. И я считаю, что педагоги обязаны не только научить своему предмету, но и расширять кругозор студента. Если он, например, хочет научиться хорошо переводить с греческого языка, то он должен знать историю Греции, её традиции, фольклор, культуру, всё, что связано с этой страной и народом.
— Кроме того, студентам необходимо знать, что происходит в Греции прямо сейчас?
— Конечно, поэтому мы и проводим мероприятия в честь Дня независимости Греции, отмечаем праздник Охи в память о том, как греческие патриоты в 1940 году отказались сотрудничать с итальянским фашистским режимом, сказав ему «нет». Кстати, сегодня греки то же самое говорят грабительскому режиму Евросоюза. В общем, рассказываем студентам об этапах становления Греции и о текущей ситуации в ней. Говорим и о русофобии, которую грекам навязывает Запад. Многие из ребят растеряны, они видят, что происходит, но не знают причин. И мы это пытаемся объяснить.
Это очень важно, потому что сегодняшние студенты завтра встанут у руля страны. И, кстати, я вижу, чувствую, как ребята меняются. У них постепенно улетучивается очарование Западом, его ценностями.
— Кстати, среди этих ценностей – Болонская система образования, ЕГЭ, от которых Россия, вроде бы, собирается отказываться. Это правильно, по-вашему?
— Это необходимо. Есть такая шутка. Человека спрашивают, что он сегодня применяет из того, что создано в Советском Союзе? Он отвечает – мозги. Нас в школе и вузе учили думать. А чему учит Болонская система? Умению выбирать правильный ответ из нескольких предложенных. Решение не надо искать самому, оно уже дано в задании. И от этой системы обучения нам нужно бежать. У меня большой педагогический стаж, и я могу сравнивать уровень студентов сегодняшних и прежних. Так вот, троечник в советской системе образования был на голову выше современного отличника. Кто такой сегодняшний бакалавр? В советском вузе – получивший неполное высшее образование. По сути, недоучка.
— Если брать шире, то и патриотизм пытались представить, как некий рудимент.
— Я своим студентам всегда говорю: от древних греков до нас дошла простая, но важнейшая мудрость – познай себя. Без этого ты не познаешь ни окружающий мир, ни законы, по которым он развивается. А как познать себя без знания о своих корнях, своей истории? Ты знаешь, кем был твой дед? А ты спрашивал его о том, кем был его дед? Где обрывается твоя личная история? Если ты хочешь оставить после себя хоть что-то, ты должен опираться на опыт своих предков. И я уверен, что смысл жизни человека в том, чтобы оставить после себя доброе имя и достойное наследие. Если мы сегодня поминаем добрым словом того, кто жил триста лет назад, значит этот человек жив. Он воплощается в нашей памяти, в наших делах. И это я тоже включаю в понятие патриотизма. И считаю, что такой подход станет основой нашего будущего.
